Внеплановое кесарево, Казань, роддом №1

Беременность я проходила легко: много гуляла и предвкушала встречу с долгожданным чудом. Я почему-то была уверена, что мой малыш развивается нормально, все узи сошлись на одном дне родов. Но то, что сынок настолько пунктуальный парень, об этом я и не думала. Уже недели четыре я каждый день считала схватки, но они оказывались тренировочными.

Наступил день ПДР, точнее наступили сутки ПДР и в 00:30 из меня кааак потечет. На тот момент я уже знала, что это отошли передние воды (как раз примерно стакан), что они должны быть прозрачными — такими они и были, и что у меня есть несколько часов спокойно помыться, побриться, одеться, захватить заранее приготовленные пакеты и поехать в роддом. Поэтому я не паниковала, а делала все спокойно и радостно, будто собираюсь на вокзал и не боюсь опоздать на свой поезд. Муж в это время сыграл несколько боев в танки.

Первый роддом, где я рожала, считается одним из лучших в Казани. Его недавно открыли после капитального ремонта, оснастили передовым оборудованием. При нем открыт и перинатальный центр. Заключить договор с врачом на роды здесь стоит до неприличия дорого. Но нам повезло: мы относились сюда по месту жительства, а все справки и документы были собраны — отказать нам не могли. Пока ехали — с меня текло и текло, я вся промокла, несмотря на внушительных размеров прокладку.

В приемной пришлось подождать: врач была занята. Примерно в 2 часа ночи меня осмотрела молодая приветливая девушка-доктор: «Открытие в два пальца, ждем схватки до 6 утра, делаем КТГ». После осмотра мне сделали клизму. С этого момента я уже поняла, что стыдливость надо запрятать поглубже и сосредоточиться на ребенке. Санитарки отвели меня в родильный зал. Схватки накатывали, но были не очень болезненными. В других залах роженицы орали как тигрицы. Я держалась бодро и решила, что кричать не буду.

К 8 утра схватки стали ощутимее, но это были еще цветочки. Ночную смену сменила дневная, и в палату ко мне пришел новый врач — кудрявый мужчина средних лет, грузин. Я решила, что он выглядит весьма опытным доктором и порадовалась про себя — повезло. Доктор, тем временем осмотрел меня пребольненько и выдал вердикт: «Милочка, открытие два пальца, ставим окситоцин до 11 часов, если открытия не будет, будем решать вопрос об оперативном вмешательстве». Что ж.. окситоцин так окситоцин, я все еще была бодра и полна сил. Акушерка заходила пару раз и удивлялась, почему это я не кричу..

К 11 часам схватки стали очень болезненными. Я прыгала на мячике. Дышала, как учили, ходила в туалет с капельницей на пару и потихоньку начинала ненавидеть всех мужчин. Особенно своего мужа! В соседнем родильном зале орала как резаная девушка, поступившая чуть позже меня. Она рожала с мужем, который стоял за стеклянной дверью и трясся. Представляю, как она в тот момент хотела его побить! Я пыхтела, «уууукала», но не орала. В 11 часов доктор зашел, прибавил капельницу в 3 раза и ушел… Схватки шли каждую минуту, они накатывали как огромная волна боли. Я крепилась, смотрела на часы и с ужасом, но и с надеждой на результат ждала следующей волны.

Переломным моментом в моем настроении и в моих родах в целом стал следующий приход доктора (Уже потом я узнала, что его зовут Шамилашвили Малхаз Шалвович, тогда его все звали Малшафич или как-то так) в 13 часов. Он осмотрел меня так, будто там открытие было все 10 пальцев, ну никак не меньше 7! И произнес новый вердикт: «Дорогуша, шейка тугая, все те же два пальца. Малыш долгожданный (а в анамнезе я указала наши эко-попытки), безводный период долгий, не будем рисковать, сделаем кесарево. Или вы хотите рожать сами?» Я сказала, что подчинюсь его рекомендациям. Стали меня готовить.

Капельницу мне отключили, конечно, но окситоцин действовал все сильнее и сильнее.. Могу сказать, что схватки были терпимыми только до того момента, пока не стали бессмысленными. Я ждала, пока за мной придут, в схватках еще два часа. Просила сделать мне обезболивающее, но мне отказали. Эти два часа были сущим адом. Сейчас я его не помню уже, но первые месяцы я не могла думать о своих родах без слез. Я, конечно, не орала (раз уж решила), но чуть не теряла сознание и думала, что это не кончится никогда.

Наконец, меня повели в освободившуюся операционную, стали оформлять разрешения на операцию, задавали вопросы про аллергию, болезни, терпеливо ждали, пока пройдет очередная схватка и, я смогу ответить. Анестезиолог что-то шутил, заигрывал с медсестрами. Почему-то врачи этой профессии сплошь и рядом шутники. Положили меня на стол, сделали спинальную анестезию, при которой отнимается нижняя часть тела. Наконец, пытки закончились. Временно. Оперироваться было даже приятно относительно всего предыдущего. Раскрытие на момент операции так и осталось два пальца, шейка даже не сгладилась. Потом меня начали трясти. Я спросила, что это такое. Врач ответил мне: «Что ты удивляешься, ты же рожаешь!» В 16-40 меня разрезали и достали моего малыша 8\9 по Апгар. Через пять минут его поднесли уже запеленатого и приложили к моей груди. Сынок открыл один глаз, потом второй, посмотрел на меня и как будто запомнил, чтоб потом не перепутать.

Пока меня зашивали, я спросила доктора, почему так произошло, что не так с моей шейкой, на что мой спаситель мне ответил, что ребеночек просто лежит немного боком, уперся в тазовые кости и застрял.. Несмотря на сильные схватки, он не мог опуститься, не давил на шейку, поэтому раскрытия и не было. «С тобой все в порядке, дорогая, ты тут не виновата!» Ах, как мне важны тогда и потом были эти его слова поддержки! Спасибо ему за все!

В послеоперационной палате я провела время до 10 вечера. Усиленно пила воду, заново училась садиться с помощью участливых медсестер. А оттуда меня переселили в общую палату, куда в 11 вечера принесли на кормежку моего инопланетянина. Но это уже совсем другая история.